МЫ БЛАГОДАРНЫ ЗА НАШЕ ЛАГЕРНОЕ ДЕТСТВО

Интервью-ретроспектива в канун международного  Дня защиты детей

  Слово лагерь, как известно, имеет несколько значений - омонимов. Три из них имеют весьма негативный оттенок (например, лагерь военнопленных, лагерь беженцев, исправительно-трудовой лагерь) и лишь "пионерский лагерь" ассоциируется со светлыми и радостными днями, проведёнными в нём.

  Канун лета. Скорое окончание школьных занятий, радужные мечты детей об активном отдыхе, в том числе и в пионерском лагере. Всё это было в нашей жизни - в жизни тех, кому сегодня за тридцать, а вот более молодым это неведомо.

  Сегодня в преддверии Международного дня защиты детей и по случаю виртуального последнего звонка в лицеях и гимназиях дадим слово ветеранам труда и счастливого детства, чтобы вспомнили свои лагерные годы. Уклад современной детской жизни и её внутренний мир изменились кардинально и такие воспоминания дедушек и бабушек стали уже отдельным пластом истории. А от истории, от своего прошлого, как известно, нельзя открещиваться, ибо без них нет будущего.

    Пётр Степанович Автутов, седовласый дедушка пятилетней Насти, вспоминая, словно вновь возвращается в начало шестидесятых: - Мои счастливые лагерные смены пришлись на 1961 -63 годы.  Лагерь уже был тогда два -три года как построен в лесном массиве "курия".

Было четыре длинных барака типа землянок или шалашей, крытых досками и толем-рубероидом. Внутри побелено, длинные ряды дощатых нар-лежанок и аккуратно заправленные постельные принадлежности на них. Вместе с летней безоблачной жизнью воспитатели держали и дисциплину на должном уровне.

Помню, что в те годы директором пионерского лагеря был учитель Пётр Петрович Чивчи-Баши.

   Чтобы попасть в лагерь надо было заслужить это право в течение года учёбой и активной общественной жизнью в школе. Да ещё и дома надо быть послушным и исполнительным, чтобы и родители разрешили выезд на 24 дня. А мне повезло вдвойне, потому-что меня оставляли на две смены подряд, ведь я был горнистом. Но с пятнадцати лет счастье лагерного отдыха закончилось для меня и началось счастье колхозного труда.

  Пётр Георгиевич Славов выгнал своих овечек на пастьбу, а я к нему с вопросом про лагерное детство. Оживился пенсионер, видно было что тема для него приятна и памятна: - Отдыхать в лагере было моей мечтой все детские годы, но отец и мать пропадали на работе, а мне отводилась роль ухода за живностью во дворе.

Это было важной обязанностью детей наших поколений. Более счастливые мои приятели приезжая с лагерной смены так азартно рассказывали о проведённых там весёлых днях, что иногда у меня слёзы наворачивались от обиды.

  Но однажды и я там побывал. Мой отец был в те годы (начало 60-х) водителем колхозного автобуса и по пятницам поотрядно перевозил детей из лагеря в сельскую баню, а затем обратно. Оставив очередной отряд купаться, заехал к нам домой и скомандовал: «Хочешь в лагерь. Собирайся!» Через десять минут я был уже в автобусе, а через час в ЛАГЕРЕ!

  Первый мой ужин был пределом всех мечтаний, потому-что давали какао, которое я обожал очень. Повара не поскупились на мои запросы и дали мне напиться вдоволь. Так я выпил более десяти стаканов за раз. И вообще кормили очень вкусно и много, по моим впечатлениям. Целую неделю, до следующей пятницы, пока опять отец не приехал вывозить отряды в баню, был я полностью счастливым. До сих пор тот период я сопоставляю с несбыточной картинкой про обещанный коммунизм. А ведь, примерно так, возможно, и должен он был выглядеть. Кто его знает?

 А ещё говорят, что в былые времена здесь практиковали недельный отдых для передовиков сельского хозяйства. Взрослые люди в заповедном лесочке при хорошем бесплатном питании и кристальной воды из исторического колодца отдыхали и восстанавливались не хуже, чем в именитых курортах.

  Выслушав воспоминания тех, кто отдыхал в твардицком пионерском лагере в начале шестидесятых, перенесёмся в семидесятые. К этому времени здесь уже не было бараков, а стояли в три ряда семиместные брезентовый палатки армейского типа.

Иногда они в дождь пропускали струйки воды и надо было успеть свернуть свою постель, чтобы не намокла. Но это не было трагедией, а очередной игрой с весёлыми комментариями друзей.

Нам было по 10 – 15 лет и вместе с дневными насыщенными мероприятиями и играми, только здесь можно было прикоснуться вечером к юношеской мечте – потанцевать с девчонкой на лагерных танцевальных вечерах и назначить своё первое в жизни свидание под сенью старого дуба.

 А ещё каждую субботу самых примерных и активных счастливчиков (до 18-20 человек) вывозили на экскурсии по городам Молдавии на грузовой автомашине. Это были бесподобные путешествия.

 Особой завистью пользовались юные рыболовы, которых брал с собой перед рассветом на рыбалку физрук Геннадий Григорьевич Панов. А какие костры устраивал Станислав Григорьевич Пархоменко?!

 Однажды, то ли в 1972, то ли в 1973 году в пионерский лагерь приезжали японские туристы. Было много приготовлений, давались наставления детям быть скромными, опрятными, весёлыми перед приездом классово чуждых капиталистов. Но без происшествий не обошлось.

Японцы вначале раздавали сувениры детям, а потом просто бросили на землю горсть ихних монет и пацаны кинулись их подбирать. В это время активно защёлкали фотоаппараты японцев, снимая, по их мнению, позорное проявление нищеты. Эх, знали бы они, что такую «нищету» до сих пор желает себе каждый из нас, кто побывал в том пионерском лагере.

  Затем в восьмидесятые по предложению тогдашнего председателя колхоза П.М.Парликова и с большой заботой, вместо палаток были построены двухэтажные островерхие домики- теремки.

А в 1987 году директором лагеря стал преподаватель физики Владимир Ильич Ковач, который продолжил улучшение лагерного быта, инициировав постройку большого столового зала для ребятни и плавательного бассейна. При нём лесная жизнь школьников ещё более активизировалась. В лагере стало не в пример ранним годам комфортнее.

В таких условиях наши твардицкие дети и гости из сёл и городов округи жили и поправляли здоровье под пение соловьёв и благоуханные запахи акации, дубов, бузины ещё почти десять лет.

Но с формированием погранзоны и ужесточением правил нахождения в ней лиц и объектов, лагерь был предан запустению, а затем и разрушению.

 И был я свидетелем, как пятидесятилетний мужик, однажды посетив место бывшего лагеря, скупо тайком утирал слезу, стоя на развалинах своего детства.

 Дмитрий Балтажи